Понятие «объективности» тащится за нами из XIX века, когда люди представляли мир в виде гигантского часового механизма. Тогда все были железно уверены, что существует реальность, независимая от наблюдателя — шестерёнки ведь крутятся даже тогда, когда на них никто не смотрит.
Но после открытий в квантовой механике — соотношения неопределённости Гейзенберга и уравнения Шрёдингера — стало понятно, что объективности не существует. Пока никто не смотрит, существует один только туман вероятностей. Нужен наблюдатель, чтобы схлопнуть эту волновую функцию и определить реальность.
Возникает, конечно, вопрос: а зависит ли реальность от того, как именно наблюдатель посмотрит на неё? Вот это весьма сложная проблема. Мне кажется, что никакой магии в этом нет, то есть, наблюдатель не может силой своей воли определить, как именно схлопнется волновая функция, на которую он посмотрел. Эти вещи зависят только от Бога. В этом и состоит сила молитвы — мы можем обратиться к Богу с просьбой о том, чтобы из тумана вероятностей вычленилось какое-то конкретное событие, полезное лично нам. Бог может сказать «да», но может сказать и «нет», потому что только Он знает, к чему это приведёт. В большинстве случаев наши корыстные просьбы ухудшат ситуацию, и поэтому Бог отвечает «нет». Но иногда, если мы сильно-сильно просим, Бог может согласиться, чтобы мы получили по башке и что-то важное осознали в результате...
Но после открытий в квантовой механике — соотношения неопределённости Гейзенберга и уравнения Шрёдингера — стало понятно, что объективности не существует. Пока никто не смотрит, существует один только туман вероятностей. Нужен наблюдатель, чтобы схлопнуть эту волновую функцию и определить реальность.
Возникает, конечно, вопрос: а зависит ли реальность от того, как именно наблюдатель посмотрит на неё? Вот это весьма сложная проблема. Мне кажется, что никакой магии в этом нет, то есть, наблюдатель не может силой своей воли определить, как именно схлопнется волновая функция, на которую он посмотрел. Эти вещи зависят только от Бога. В этом и состоит сила молитвы — мы можем обратиться к Богу с просьбой о том, чтобы из тумана вероятностей вычленилось какое-то конкретное событие, полезное лично нам. Бог может сказать «да», но может сказать и «нет», потому что только Он знает, к чему это приведёт. В большинстве случаев наши корыстные просьбы ухудшат ситуацию, и поэтому Бог отвечает «нет». Но иногда, если мы сильно-сильно просим, Бог может согласиться, чтобы мы получили по башке и что-то важное осознали в результате...
Comments
Получается, что Бог видит все возможности, но не схлопывает их во что-то определённое. В этом, получается, и состоит парадокс доминирования Воли Божией при вроде бы полной свободе воли каждого отдельного человека.
Например, Бахаулла, обращаясь к царям и правителям мира в 1870-х годах, дал им выбор — либо принять Его немедленно и тут же установить Величайший Мир и торжественно открыть Золотой Век человечества, или... Вторую опцию Он довольно подробно описывал, потому что отлично знал, конечно же, что никто Его не примет. Знал, но выбор предоставил, тем не менее. Мог бы и сразу сказать: «Назначаю вам две мировые войны и ещё два столетия смуты, терактов и экономических кризисов, а после этого вы Меня примете» — но на самом деле постоянно говорил вещи в духе: «Счастье у вас рядом, только руку протяните» — то есть, это был тот самый туман вероятностей, и мы всегда сами выбирали свой путь.
Напоминает чем-то этот известный анекдот:
Обращается дочь к своему отцу:
— Папенька, привези мне из-за моря чудище страшное для утех сексуальных!
— Да ты что, ума лишилась, дочь моя!?
— Хорошо, тогда пойдём трудным путём... Папенька, привези мне из-за моря цветочек аленький!
Нам дали право быть наблюдателями — с малым правом на изменение.
Ангелам тоже, но это отдельная история.
>а после этого вы Меня примете
Уже четвёртая мировая назревает, а всё не приняли, и не примут, пока инопланетян на Марсе не найдут. Низачот.
Принцип неопределенности гласит, что в квантовой механике невозможно измерить (с произвольной точностью) некоторые пары величин — такие как координата и импульс частиц. Вы упретесь в нижний предел точности измерений: пока одно уточняется, другое меняется, и так до бесконечности. Таким образом, существует несжимаемая неопределенность, которая, в теории, будет бросать вызов науке, вовеки таковой оставаясь. Эта крохотная неопределенность была открыта Вернером Гейзенбергом в 1927 году. По-моему, представлять принцип неопределенности в какой-то связи с неопределенностью просто смешно. Почему? Во-первых, это гауссова неопределенность. В среднем она исчезает — напомню, что вес одного человека не в состоянии значительно изменить общий вес тысячи человек. Мы можем всегда пребывать в сомнении относительно будущих положений мелких частиц, но эти неопределенности очень малы и многочисленны, и они усредняются — черт побери, они усредняются! Они подчиняются закону больших чисел, который мы обсуждали в главе 15. А большинство типов случайности не усредняется! Если есть на нашей планете что-то более определенное, то это — поведение совокупности субатомных частиц! Почему? Потому что, как я сказал ранее, когда перед вами объект, представляющий собой совокупность частиц, колебания этих частиц уравновешиваются.
Однако для явлений более высокого порядка существуют свои волновые функции, и наверняка для их схлопывания нужны жизненные формы более высоких порядков. В этом ведь и состоит, вероятно, смысл нашего личного выбора, нашей свободы воли: путь, который мы выберем, определит дальнейшую реальность этого мира. Понятно, что только в неких рамках, заданных Богом, но определит.
Вкратце, если мост выдерживает 1000 ±5% человек, и там стоит 999, то вес одного человека внезапно может сыграть очень важную роль.
Или не сыграть.
А если он на роликах катается?
А если на пружинных ходулях прыгает?
А неизвестно.